[Встретишь Будду-убей Будду] Relax, princess.
Название: Четыре дня рождения Киры Изуру.
Автор: Aristei Ouji-sama
Бета: Simorena
Пейринг/Персонажи: Кира, Абарай, Хисаги; Гин\Кира
Рейтинг: PG-15
Жанр: ангст, романс, драма.
Предупреждения: сюрреализм в двух-трех местах; Кира изредка склонен к депрессии, но не фиалка.
Дисклеймер: Кубо
Примечания: Упомянутые в тексте нарциссы - одни из самых ранних весенних цветов, на языке цветов символизирует дружбу и новое начало. Это также цветок людей, родившихся в марте.
Считать до трех
-1-Кира Изуру родился весной. Светлый, сияющий, как первые солнечные лучи. Такие лучи еще не способны согреть целиком, но, коснувшись щеки, уже могут подарить надежду.
С появлением солнца и тепла холода отступают. Зима заканчивается – тают последние сугробы, а с ними и лед, копившийся внутри сердец.
Кира Изуру ступает по сухой прошлогодней траве: снег сошел совсем недавно. Вверенный ему отряд успешно справился с заданием от главнокомандующего: небольшой городок атаковали меносы. Теперь Кира на всякий случай проверяет окрестности, хотя знает, что все спокойно. Лейтенант предлагает солдатам разделиться, а сам сворачивает с дороги и спускается между деревьями.
- Встретимся через пять минут. Будьте бдительны, - Кира кивает подчиненным и уходит.
Сегодня было легко. В последнее время сражения вообще даются на удивление просто. Кира всегда собран: в битве, на тренировках, за бумажной работой – расслабляться ему некогда. Возможно, накопленный опыт наконец стал работать на него. Спустя огромное количество битв, движения доведены до автоматизма и нет необходимости выкладываться, как раньше.
Лейтенант выбирается из густых зарослей: хотел сократить себе путь, а выбираться приходится, идя напролом. То, что лес стал гуще, Кира заметил поздно – возвращаться нет времени. Ветки сухие, цепляются за одежду.
Кира останавливается, оглядывается по сторонам. Вдалеке замечает деревянный домик. Старый и, скорее всего, нежилой. «Мигом туда, и сразу к ребятам. Времени у меня мало», - оценивает ситуацию лейтенант. Его мысли возвращаются к недавно закончившемуся сражению. Что-то не дает ему покоя. Почему все так легко? «Задание по силам», - делает вывод Изуру. Ну не стали же враги слабее, в самом деле? Хорошо в этой ситуации то, что можно вернуться в Готей целым и невредимым, и отряд не пострадает. Целым – сказано громко; но потерь уже меньше, чем раньше. Битва совсем без утрат – даже и не битва. Но Изуру еще хватает сил, чтобы твердо стоять на ногах и заниматься текущими делами, или выпить с Мацумото, или просто скоротать вечер наедине с глупыми размышлениями и воспоминаниями. И вот это самое страшное.
Кира стоит на пороге дома. «Ветхий совсем, - думает он, - не меньше сотни лет тут стоит. Того и гляди развалится от легкого дуновения ветерка».
Если сейчас легко, значит скоро ждет тяжелая работа, решает Кира. Быть может это и есть баланс? Хотя, что именно ждет его в будущем, лейтенант третьего отряда не знает. Не то чтобы он часто об этом задумывался, но предчувствие маячит на задворках сознания. Все равно, думает он, будущее не важно. Работы в отряде полно, значит, и он всегда при деле. Это главное.
Прохладный ветерок пробирается через воротник и рукава косоде. Лейтенант ежится - неуютно. А внутри что-то есть, в этом Изуру уверен. Значит, надо зайти. «Лишь бы крыша на голову не посыпалась», - думает лейтенант перед тем, как толкнуть дырявую дверь.
- Считай до трех, Изуру. Не медленно, но и не быстро. Тут важен баланс. Поторопишься – разрежешь воздух, не успеешь – пробьют твою защиту.
Ичимару учить не любил. Но поучать, насмешливо раздавая советы – пожалуйста.
Лейтенант третьего отряда клинок выхватывает как раз вовремя – успевает и блокировать удар, и отбросить на пару шагов напавшего меноса. А ведь был уверен, что все закончилось. Выходит, расслабился?
Изуру хмурится. Он собой недоволен. С противником покончено, но… Кира бегом направляется к своим подчиненным.
Поздно.
- Кому-то повезло меньше, значит, они неправильно выбрали момент.
Ичимару равнодушно смотрел на мертвых. У него голова болит от притворных сожалений – знали, куда идут, нечего сопли развозить. А потом необходимо докладывать на собрании капитанов, кто да как, отбирать новых шинигами в отряд – нельзя, чтобы он был неполный.
- Люди говорят, что для того чтобы успокоиться, надо считать до четырех. Если не помогает, то и дальше, сколько не считай – не поможет.
Кира откладывает счет на потом: перед ним не только мертвые товарищи, но и меносы, с которыми надо разобраться быстрей, чем они покончат с тобой. Прыжок в сторону, высвобождение шикая, а теперь вперед. Неудобно только – местность неровная, кругом деревья, не развернешься. Но ведь не привыкать же. И к разорванному рукаву, и к тому, что таби пропитан кровью, тоже. Голова врага слетает с плеч и Кира удовлетворенно садится на землю. Это все ему за то, что был невнимателен, за то, что считал, будто может все легко преодолеть. Объяснять начальству, почему отряд вернулся в таком плачевном состоянии, и нести на своих плечах вину за их потерянные жизни.
- Погань эту, меносов, считать бесполезно, они как муравьи лезут и лезут. Своих легко проверить по перекличке. Кого нет, тот и помер. Что я всех в лицо да по имени упомнить должен? Стратегия и победа важнее. Жертвы неизбежны. Считай до трех, Изуру. Ты же не хочешь, чтобы я перестал улыбаться?
Кира растянулся на земле. Глаза широко открыты и смотрят в небо. Капитан всегда говорил ему что делать. Он его не учил, он его оберегал. Поэтому Изуру жив до сих пор. В еще один свой день рождения.
«Я считаю до трех, капитан Ичимару. Это третий день рождения без вас. А четверка – символ смерти. Вы это знали? Мне кажется, нет смысла считать до четырех».
Поздравление
-2-- Первый поцелуй на рассвете и фейерверк?
- Кушайте землянику, капитан.
- Ну, тебе же не все равно, Изуру!
Лейтенант качает головой и подвигает капитану мисочку с ягодами. Тот капризно двигает ее обратно к своему лейтенанту.
- Кушайте, вы же голодны, - Кира снова возвращает ее на место – ближе к Ичимару.
- Я все съем и тебе нечего гостям на десерт будет подавать, - он все-таки берет одну ягоду. Осторожно кладет в рот. Прикрывает глаза от наслаждения. – Вкусно-о!
- На здоровье, - Кира чуть заметно улыбается. Приятно видеть капитана довольным. А Гин Ичимару сейчас очень доволен и даже щедр – вон выпытывает, что подарить Кире на день рождения, который как раз и отмечает Изуру.
Лейтенант держит в руках поднос с тортом, мнется у входа, не зная, что делать: уйти из комнаты без разрешения капитана он не может, а его уже гости заждались. Он же вышел «только на минуту, за десертом», но как раз встретил Ичимару. Который теперь лениво выбирает ягодки и не замечает кириного замешательства.
- Да, капитан, отмечаем мой день рождения.
Кира смотрит снизу вверх на Гина. Тот вроде бы не злится. Да и с чего бы?
- Нет, я не забыл вас позвать. Вы просто… а может,… забыл! Извините, капитан Ичимару! – чуть не сорвалось лишнее с языка. Это все выпитое саке виновато! Но нет, Кира хорошо владеет собой. Теперь надо позвать его присоединиться? Не посчитает ли капитан это оскорблением? Хотя, Ичимару не Кучики Бьякуя, чтобы обижаться на такое.
- Что я хочу от вас в подарок? – растерянно повторяет, замечая, как миска с земляникой перекочевала из его рук к капитану, который сообщает, что не ел с самого утра. Гину хочется узнать «что это такое интересное у Изуру».
Пока Кира распаковывает принесенный Хинамори торт - какой праздник без него, а саке и другие подарят - достает приборы, складывает все на поднос, пиала с ягодами пустеет наполовину. Только потом Ичимару вспоминает, что она была предназначена гостям. Одновременно с поеданием земляники Гин успевал перечислять варианты подарков для своего лейтенанта.
- Нет, так не пойдет, – Ичимару неодобрительно качает головой, когда Кира отвергает его полушутливые предложения одно за другим.
Кира так и стоит на пороге, никак не решаясь сдвинуться с места. Сквозь приоткрытые седзи в комнату проскальзывают лучи заходящего солнца.
- Весь сияешь, Изуру, - капитану хорошо видно, как свет обволакивает фигуру лейтенанта, - так светло, - добавляет он то ли с завистью, то ли с сожалением. Это ведь Ичимару – никогда не знаешь, что он имеет в виду.
- Капитан, - Кира уже устал стоять в нерешительности, - может вы…
Гин поднимается, берет почти пустую мисочку с земляникой. Лейтенант замечает следы ягодного сока на его губах и тонких пальцах.
- Ну, идем, идем. Ты же угостишь меня тортом? – он отодвигает седзи и выходит из комнаты первым.
- Кстати, ты решил на счет подарка? - Ичимару разворачивается так, что Изуру чуть не роняет поднос на землю.
Еще бы самую малость и беды не миновать. А новый торт достать совсем не просто. В Готей 13 они на каждом углу не валяются.
- Вашего присутствия достаточно, - Кира слабо улыбается: присутствие Ичимару где бы то ни было обычно предвещает катастрофу местного масштаба, он даже боится предположить чем обернется праздник.
Гин опять строит недовольную гримасу и разворачивается. Кира предусмотрительно отодвигается подальше. Оставшийся путь к гостям они проделывают молча. Только раз Гин с сожалением замечает, что «этих вкусных ягодок было слишком мало».
- Эй, Кира, ты зачем его привел? – украдкой интересуется у друга Ренджи. Капитан третьего отряда гостям не мешает, шепчется себе с Мацумото, отчего девушка громко смеется, но всем сразу становится неуютно, хотя Ичимару здесь времени провел всего ничего. Так и тянет уйти, но нельзя – никто не хочет обидеть именинника. Да и вдруг, смеют надеяться гости, Ичимару быстро наскучит «вечеринка» и он уйдет сам.
- А что я ему скажу? – пожимает плечами Изуру. – Он мой капитан.
Ичимару и правда долго не сидит. Торт съел, саке пригубил, Мацумото развлек и теперь встает из-за стола, прощается со всеми.
- И ты прощайся, Изуру, я тебя с собой забираю, - сообщает капитан.
- Эй, Гин, - возмущается Рангику, - у него же праздник, пусть развлечется!
Кира испуганно переводит взгляд с капитана на Мацумото, рассеяно смотрит на собравшихся друзей. И поднимается, медленно идет к Ичимару. Лейтенант видит, что решение капитана неизменно. Такое на его памяти было считанные разы, и то по достаточно серьезному поводу.
- А он и будет развлекаться, - с улыбкой сообщает Ичимару, после того, как Кира послушно становится у него за спиной, - моя очередь его поздравлять. Идем, Изуру.
Они покидают удивленных гостей. Кто-то провожает Киру заинтересованным взглядом, хотя большинство – сочувственными.
- Капитан Ичимару, - обращается Кира. Он-то думал, что все самое худшее произошло, когда они зашли в комнату, где в ожидании Изуру собрались гости, а теперь лейтенант третьего отряда понимает, что ошибался, ведь самое страшное началось минуту назад – когда они ее покинули.
- Не отставай, Изуру. Следуй за мной.
- Я и так следую за вами, - негромко отвечает Кира. Он не столько расстроен, сколько возмущен. Изуру знает, капитан может велеть ему, что угодно. И он выполнит любой его приказ. «Любую прихоть», - про себя уточняет Кира. Но там же гости! Там же… никакого чувства такта, сплошной эгоизм!
- Не беспокойся о других, Изуру, - капитан словно мысли читает, Кира чуть не вздрагивает от такой догадки.
- И что за поздравление вы для меня придумали? – решается узнать лейтенант. Он-то мысли читать не умеет точно.
- Я подарю тебе самое все самое лучшее. То, без чего ты никогда уже не сможешь обойтись.
- Как обреченно звучит, - замечает Кира.
- Страшно? – лейтенант чуть не натыкается на остановившегося Гина. Тот обходит его, кладет руки на плечи и наклоняется близко-близко. – Изуру?
- Если вы мне дарите самое лучшее, я не буду жаловаться, - Кира и сам не знает, откуда в нем взялась смелость для ответа. Ичимару уже не просто мысли читает, он будто в душу заглядывает. И вот это пугает больше всего.
- Правильно, - кивает капитан, и шепчет в самое ухо. - С Днем Рождения, Изуру!
Кира вспоминает, что фейерверк ему тогда так никто и не подарил. И земляники он не наелся. Он вообще попробовал ее только через неделю после своего дня рождения, когда Гин сам принес ее. Кира помнит, каков вкус у губ капитана, после того, как он слопает миску ягод и лезет целовать его – своего лейтенанта.
А еще Изуру, теперь, спустя время, понимает, насколько верны были слова Гина, о том, что он подарит ему самое лучшее. И насколько оказался прав сам Кира, предрекая себе обреченность.
- Спасибо за поздравление, капитан Ичимару.
Изуру смотрит в небо, где сверкает яркий фейерверк.
Мечта
-3-- Эй, Кира! Кира, что ты творишь? Успокойся! Кира!
Крик стоит повсюду. Комната Киры – выполнив основное задание на грунте, лейтенанты остались там до утра – выглядит ужасно: все перевернуто, шторы наполовину сдернуты, а мебель сдвинута с положенных мест. Шухей Хисаги и Абарай Ренджи крепко удерживают лейтенанта третьего отряда Киру Изуру за обе руки.
Кира вырывается. Кричит, чтобы его отпустили, что они не имеют права его трогать. Изуру старается выкрутиться, ударить, но справиться с двумя гораздо более крепкими друзьями лейтенанту третьего отряда не под силу. Кира уже просто кричит, и Ренджи с Хисаги не разбирают что именно.
А потом Кира затихает. Он как кукла обвисает в руках у друзей. Шухей взваливает неподвижное тело на плечо и тащит его в свою комнату: в кириной сейчас и присесть негде. Вдвоем с Ренджи они укладывают Изуру на футон. Стягивают с него одежду, не оставляя ничего: она грязная и пропитана потом.
- Он пил? – укрывая лейтенанта третьего отряда, интересуется Хисаги, - когда успел-то?
- Наверное, пил. Он же раньше нас справился со всем – время было, - неуверенно сообщает Абарай. - У него день рождения завтра.
Он наклоняется к другу. Кира спит. Уткнулся носом в подушку, дышит негромко, рвано.
- Не будем сообщать в четвертый, - решает лейтенант девятого, - пусть просто выспится.
- Задержимся здесь, если что, я знаю что сказать, - кивает Абарай, - мелькну перед капитаном только утром.
Шухей смотрит на Изуру. Волосы упали на лицо. Ресницы дрожат. Щеки у Изуру пунцовые.
- Иди спи, я за ним присмотрю, - предлагает Хисаги, переводя взгляд на лейтенанта шестого отряда.
- Я бы лучше остался. Кто знает, что на него найдет, когда проснется, - Ренджи садится на край футона, отчего одеяло сползает с плеч спящего – Абарай тянется, чтобы поправить его и случайно касается кожи. – Он весь горит! – с тревогой сообщает Ренджи.
- Сейчас! – Хисаги быстро поднимается, выходит из комнаты.
Абарай остается с Кирой один. Спящий сжимает в ладони край одеяла. Крепко, как что-то важное, которое собираются отобрать, а он отдавать не хочет.
Ренджи никогда не видел Киру таким. Никто и подумать не мог, что подобное может произойти. А главное – почему, как? Хорошо еще, что они с Шухеем оказались рядом, а иначе… Ренджи становится страшно при мысли о том, что могло бы произойти с другом.
Лейтенант девятого возвращается в комнату с полотенцем, водой и какими снадобьями.
- Не уверен, что это именно то, что надо, - виновато произносит он, - но другого все равно нет.
- Не важно. Из меня медик еще хуже, чем из тебя, - Ренджи кладет смоченную в воде ткань Кире на лоб, - Если кто из нас что-то в этом и понимает, так это Кира… - разводит руками Абарай.
- Был бы он в сознании! – Хисаги стискивает кулак. Он хочет помочь Изуру, сделать что-то еще, но как именно – не знает.
- Да куда ему, пусть отдыхает, - Абарай говорит тихо. И Шухею слышится в его словах что-то похожее на сожаление.
Изуру спит. Он не крутится во сне, но иногда едва заметно шевелит губами. Пару раз лейтенант третьего отряда начинает что-то говорить. Но едва друзья пытаются прислушаться, как Кира замолкает. Кажется, он обрывает сам себя, не желая, чтобы лишнее слетело с языка.
До самого рассвета Хисаги и Абарай не смыкают глаз, меняют компрессы, следят за состоянием друга. Жар спадает медленно. Не раз уже хотели лейтенанты шестого и девятого звать медика на помощь. Но нельзя. Как им объяснить то, что случилось с Изуру? Это означает поставить крест на его будущем, как лейтенанта Готея.
- Хорошо бы очухался до полудня, - сонно рассуждает Шухей. – Раньше вряд ли он способен проснуться. Но потом я не смогу с ним сидеть.
- Сиди до полудня, а я попробую смыться и заменю тебя, - Абарай широко зевает.
- Ты его комнату закрыл хоть? Набегут любопытные ведь, - вспоминает лейтенант девятого отряда.
- Закрыл. Ничего, разберемся. Подумаешь, пошумели! В одиннадцатом и веселее бывало…
- Верю на слово, - хмыкает Хисаги. Он пробует лоб Киры, откидывает волосы со лба. – Вроде бы жар прошел.
- Давно пора, - Ренджи снова зевает. С минуту он разглядывает Изуру, потом вяло поднимается, – Так, я пошел. Не хочу схлопотать выговор за опоздание. Вернусь, как только капитан напьется чая и потеряет бдительность…
- То есть никогда? – Шухей позволяет себе пошутить.
- То есть после полудня. – Ренджи уже стоит у порога. - Не вздумай тут уснуть! - бросает он вместо прощания.
Лейтенант девятого выходит из комнаты всего на минуту, отдает несколько поручений, оставшимся после задания шинигами, и возвращается к Кире. Но тот лежит, не меняя позы. «На мумию похож», - думает Хисаги. Он садится рядом, предварительно захватив несколько документов, специально принимает неудобное положение, чтобы не заснуть и начинает читать.
Днем Изуру спит спокойно. Шухей пару раз даже наклонялся, чтобы проверить дышит ли он вообще. Когда лейтенант шестого врывается в комнату – ощетинившийся, как после драки, энергичный, будто он все это время благополучно отдыхал – Хисаги рывком поднимается и бодро сдает смену.
- Спит. Будить не пробовал, - докладывает он, - Я сейчас к Мацумото, а потом за работу.
- А к Мацумото зачем? – непонимающе смотрит Ренджи.
- Потому что у нее есть саке. Да и если кто-то из нас двоих свалится от усталости, она с этим справится, - объясняет Хисаги.
- Ага, - согласно кивает Ренджи, - пусть приходит. И, знаешь, ты Кире не говори, что Мацумото сильнее его. Обидится!
- Он будто не знает, - слова долетают до Абарая сквозь закрывающиеся седзи.
Кира Изуру приходит в себя только через сутки. Друзья сначала спрашивают его о самочувствии, потом сообщают, что на службе у лейтенанта третьего отряда все спокойно – они прикрыли его спину. Изуру слушает, отвечает вяло и как-то безразлично. Ест, принесенный Рангику рис, через силу. Пьет только воду, отказавшись от чая и лекарств.
Абарай срывается первым и начинает орать на Киру. Он ругает его за все: за безразличие, за то, что тот напился накануне дня рождения до такого состояния, что чуть не отдал богу – или кто там вместо него? – душу. Возмущается по поводу того, что Изуру дрых целые сутки, а они сидели с ним, как с младенцем. Но больше всего Ренджи возмущен тем, что Кира их за друзей не считает, иначе почему не пришел высказаться, когда было плохо, и собственно, что с ним, менос бы его подрал, произошло?
Кира выслушивает, но отвечает также вяло. Абарая никто успокоить не пытался – все на его стороне. Но и требовать ответа от Изуру тоже нельзя – он еще слаб.
- Кира, какого меноса ты все это с собой сделал? – Ренджи уже и сам устал ругаться, - я с тебя за все спрошу, как на ноги встанешь, но хоть на это ответь!
- У меня была мечта, - с улыбкой отвечает лейтенант третьего отряда.
- Что еще за мечта? – друзья в недоумении смотрят на Киру.
- Мечта, - Изуру отвечает неохотно, - я хотел увидеть кое-кого.
- И что? Ты же все время спал?! – Хисаги переводит взгляд с Киры на Ренджи и Рангику, но те также рассеянно пожимают плечами.
- Я видел его во сне, - Кира блаженно прикрывает глаза, - Это был хороший день рождения.
Первые цветы
-4-Кира Изуру еще совсем ребенок. Он сидит на пороге своего дома, и наблюдает за взрослыми. Красивая женщина улыбается ему тепло и открыто, расправляет складки на его одежде, одергивает, чтобы лучше сидела. Она накидывает на плечи мальчику теплое хаори. Кто-то говорит женщине, что та слишком возится с малышом, но она лишь качает головой в ответ и берет его на руки. Так они и выходят со двора.
Кира не знает, почему он помнит это все. Порой ему кажется, что такого и не было вовсе, а с ним и быть не могло. Он думает, что на самом деле он всего лишь принимает игру воображения за реальность.
Лейтенант очень хочет знать, правда ли это или ему все приснилось. Только спросить некого. Его родителей давно нет, а тех людей, чьи лица смутно припоминает Изуру, он не знает.
Ничего не остается, кроме как строить догадки. И вспоминать дальше. Он настолько уходит в себя, что пугается, когда видит Ренджи перед собой – Кира пропустил момент, когда тот зашел в комнату.
- Тебя опять завалили работой? Чего хмурый сидишь? – друг как обычно бодрый и громкий. Кира еще больше хмурится – так грубо была нарушена тишина в его кабинете.
- Да, дел полно, - неохотно отвечает он. Хочется еще попросить лейтенанта шестого отряда не мешать ему, но Изуру не разрешает себе быть настолько невежливым.
- Твой капитан тебя совсем не щадит, - Ренджи прохаживается, будто он тут первый раз, разглядывает стол Киры, трогает вещи на нем.
- А твой о тебе заботится, да? – саркастично отмечает Изуру. Он не любит обсуждать своего капитана. - Чай по утрам на стол ставит?
- Ты вот шутить у Ичимару научился? – Абарай возмущенно оглядывается на друга.
- Только тем и занимаюсь, что учусь у него, - Кира старается скрыть недовольство. Ему что, правда, больше нечего делать, кроме как копировать капитана Ичимару? - Ты ко мне по делу или, наоборот, от работы сбежал? – пора сменить тему. И просто отделаться от лейтенанта шестого отряда поскорее.
- По делу, - вспоминает Ренджи. И пускается в путаные объяснения.
«Быстро нам разойтись не получится» - понимает Кира, откладывая свои бумаги.
***
«Почему я?», - в сотый раз спрашивает себя Кира, - «Ренджи мог взять себе в помощники кого угодно! Я вообще не имею отношения к их отряду!»
Он первым пришел к месту сбора их группы. Из своего отряда его чуть ли не силой выгнали, едва он успел поговорить с капитаном. Радостный – или Кире показалось? – Ичимару еще и похвалил за инициативу: «Как разумно укреплять связи между отрядами! Я все равно собирался отпустить тебя вечером, иди, Изуру».
Абарай говорил, что работать будут небольшими группами по три-четыре шинигами, и он выбрал себе в помощь Изуру. Когда собрались все, оказалось, что не он один здесь чужой. Хотя лейтенант третьего отряда не уверен, что к «чужим» можно отнести Кучики Рукию.
Зато все стало сразу понятно: вот ради кого Ренджи так старается!
«Странно, что он все-таки именно меня выбрал. Слишком рискованно. Капитан Ичимару мог не отпустить меня, ну а теперь пустит слух по всему Готею об «укреплении связей между отрядами», - думает Кира.
Вместе с небольшой группой шинигами они покидают Готей.
- Ренджи, - не выдерживает Кира, - что вообще происходит?
- Ты нужен нам со своим кидо, - объясняет лейтенант шестого отряда, - да не переживай, справишься!
- А потом, когда все узнают, начальство справится с нами, - Изуру жалеет, что влез во все это. Назад, правда, поздно поворачивать.
- Да все в порядке, – машет рукой Абарай. - Тебя же Ичимару отпустил? – волнение он хорошо скрывает, однако они не первый день знакомы.
- А если нет? Или ты надеешься, что мы в равном положении, если тебя не отпускал капитан Кучики? – лейтенант третьего отряда начинает думать, что и правда провел с капитаном слишком много времени: в словах снова сквозит сарказм.
- Кира! Ты…, - Ренджи хватает его, разворачивает лицом к себе. Гримаса искажает лицо Абарая. Кира хмуро смотрит на него из-под бровей.
- Эй! – Рукия начинает разнимать друзей. – Что происходит?
- Пусть сначала думает, а уж потом говорит! - раздраженно бросает лейтенант шестого.
- Думай, что делаешь, - глухо отвечает Изуру.
Он уходит вперед, вместе с отрядом, оставляя Рукию и Ренджи позади. Быстрее со всем покончить и вернуться к себе – вот то единственное, чего хочет лейтенант третьего отряда.
«И никуда больше не влипнуть. Иначе подставлю еще и капитана! Зачем он только разрешил мне уйти? Хотя ему-то все равно, он выкрутится».
***
Кира стоит по щиколотку в воде. Она не просто холодная, она ледяная. Хицугае Тоширо завидует треть Готея: сильная стихия поддается юному капитану. Но сейчас Изуру кажется, что природный холод гораздо сильнее любого оружия шинигами. Жаль, что приходится мерзнуть, но после того, как Ренджи щедро окатил его волной, упав в водоем, уже все равно. Зато отсюда лучше видно соседний берег. Изуру хочет разглядеть, что на нем происходит, прежде чем станет перебираться туда.
- Долго выглядывать будешь? – Ренджи кладет руку на плечо Киры – о перепалке уже давно забыли, - и так ясно, что нас ждет.
Кира помнит, что когда был совсем маленьким, оступился и упал в холодную воду. Та красивая женщина, которая ухаживала за ним, очень расстроилась. Она закутала его потеплее в то, что было под рукой, а шла домой так быстро, насколько позволяла тяжесть драгоценной ноши. Кира думает, что она его мать, но полной уверенности в этом нет.
Изуру хотел бы дальше так стоять, погрузившись в свое прошлое. Ледяная вода не помеха – он забылся и не чувствовал холода. Но надо идти, вспоминать он будет потом.
В Готей они возвращаются с рассветом. К удивлению Киры, его капитан уже на ногах. «Или, что более вероятно, и вовсе не ложился», - говорит себе Изуру.
- Что-то случилось, капитан Ичимару? – лейтенант осматривается, но ничего необычного не замечает.
- Как прошло, Изуру? – Гин с интересом разглядывает его сквозь ресницы. Кира знает, что вид у него не лучший, но чего можно ожидать после сражения?
- Вы ведь знали, что Абарай туда сбежал без разрешения? – прямо спрашивает лейтенант.
- Правда-а? – Ичимару удивленно моргает, заглядывая Кире в лицо, - А ты об этом знал?
Изуру не знает, что и думать. Вероятность того, что капитан третьего отряда не почувствовал это сразу, была ничтожно мала.
- Было бы не интересно отпускать тебя, будь это официальным заданием. Ты часто видел, чтобы шинигами из разных отрядов помогали друг другу по своему собственному желанию, а не по приказу?
- Я думал, что капитаны могут договориться между собой, - сообщает лейтенант.
- Некоторые могут, - Гин усмехается.
- Я просил у вас официального разрешения…
- А я и отпустил тебя официально. Думаешь, в случае проверки, я бы подставил тебя, Изуру? – в тоне Ичимару нотки недовольства. Опасного, граничащего с наказанием за…
«Недоверие?» - никак не может разобрать Кира.
- Это проблемы лейтенанта шестого отряда, если он ушел самовольно. И разбираться с ним будет его капитан. А тебя отпустил я, потому что так захотел. Не помню приказа, который бы запрещал помощь Кучики Рукии и ее отряду.
«Черта с два я бы пошел к ней, если б не Ренджи! И почему она вообще согласилась на это все? Они знакомы с Абараем не первый год, знала же, что он просто так – согласно правилам – не может», - про себя возмущается Кира. И говорит обо всем Гину, чему сам удивляется. Но ведь и капитан его не дурак – знает, что Изуру парень понятливый.
- Какой смелый и сообразительный мальчик, - хвалит его капитан. Кире кажется, что звучит это странно. Без привычного сарказма, что очень приятно.
- Капитан…
- Просто, она нам очень нужна, Изуру, - заговорщицки сообщает Гин, - вот мы и постарались, чтобы ты был рядом.
- Мы? – уточняет Кира.
- Верь мне, мальчик. И я тебя не оставлю, - капитан улыбается и лейтенант понимает, что разговор на сегодня окончен.
***
Кира Изуру с трудом привыкает к тому, что капитану нужно не просто по уставу, закрепленному в Готее, а вполне обычным способом - по зову души - доверять. Ичимару старается, чтобы Кира это хорошо усвоил, понимает лейтенант однажды. Правда, вместе с этим, Изуру догадывается, что причина стараний Гина в чем-то таком, что Кире неизвестно. «Не хватает переменных, чтобы решить задачу» - заключает Кира, повторяя выражение, которое он услышал во время одной из вылазок в мир людей.
- Изуру, ты такой задумчивый! - посмеивается над ним Ичимару. Он только пришел с собрания капитанов. Сейчас стоит в дверном проеме, пропуская прохладный воздух в комнату. Кира старается удержать на столе бумаги, которые норовят улететь, и бросает в сторону Гина полный немого укора взгляд.
- Вам это мешает? – интересуется Кира, укладывая на место очередной документ. Ему самому кажется, что он такой же, как и всегда. Правда, воспоминание о детстве не дает покоя. Но разве это так сильно отражается на его работе?
- Не-ет, - Ичимару умудряется тянуть гласные в любом слове, даже самом коротком. – Мне любопытно!
- Со мной все, как и прежде, капитан Ичимару, - уверяет лейтенант.
- Как прежде – это как именно? – Если бы кто в Готее хотел лишиться разума, ему надо было просто поговорить с Гином по душам. Он вывернул бы наизнанку все ее содержимое. Кира слишком откровенных разговоров с капитаном избегает.
- Изуру, а ты ведь хочешь узнать больше… - Ичимару делает паузу, закрывает седзи, а Кира тем временем теряется в догадках, силясь угадать, что именно может предложить ему капитан, - о том случае с Кучики Рукией?
Лейтенант пожимает плечами.
- Меня не интересуют интриги, и мне нет дела до Рукии, - с расстановкой объясняет Кира, - если вам хочется поговорить, я буду слушать.
Гин смеется. Лейтенанту даже кажется, что это живой настоящий смех Ичимару.
«Какой он открытый стал», - вспоминая события последних недель, решает Изуру, - «еще немного и мы подружимся. Если кто-то из нас двоих вообще умеет дружить».
- Ты очень послушный, Изуру, - сообщает Ичимару, присаживаясь на краешек стола, - поэтому ты со мной.
- Спасибо…, - лейтенант не уверен, стоит ли так отвечать на слова капитана. Но Кира наверняка знает, что при всех возможных вариантах службы в Готее и своей жизни в целом, частью которой стал и Гин в том числе, его устраивает место, которое он занимает. Мелочи он как-нибудь исправит. Счастье вообще не манна небесная, даром никому не достается.
- Благодаришь, сам не зная за что, - замечает Ичимару. – Ну, хорошо. Давай я оправдаю твои ожидания. Расскажи мне, что тебе не дает покоя, Изуру?
Капитан с любопытством заглядывает в лицо своего лейтенанта.
- Расскажи мне что-нибудь о себе, Изуру, - повторяет Гин.
- Все самое важное написано в моей биографии. Если вы ее читали, когда брали меня на службу, - с опаской ворчит Кира.
- Все самое важное, - Ичимару особенно подчеркивает последнее слово, - как раз не записывают в биографию. Рассказывай!
Изуру решает, что капитан просто хочет развлечься. «Лучше б сказку попросил рассказать», - со вздохом думает он. И вопреки своим мыслям начинает рассказывать. О том, что он будто бы помнит о своей матери, про то, как упал в ледяную воду, и она несла его насквозь промокшего домой…
- А еще, я помню, что с наступлением весны и до самого моего дня рождения, у нас дома везде стояли цветы. Первые весенние цветы. В доме тогда постоянно витал сладковатый аромат…
Кира замолкает, погружаясь в воспоминание. Пробудившаяся память рисует в его сознании картинку, и он видит все, о чем только что говорил. Гин молчит, позволяя лейтенанту немного побыть в своем собственном мире. Кажется, он и сам о чем-то своем задумался. Тишина наполняет пространство комнаты. Но никто из них двоих не чувствует себя неуютно. Наоборот, молчать вот так, будучи рядом, непривычно хорошо.
- Простите, задумался, - очнувшись от воспоминаний, начинает оправдываться смущенный Изуру, - я продолжу? – осторожно интересуется он.
- Нет, не нужно, - отвечает Ичимару и направляется к выходу. – Мне что-то есть захотелось, пойду-ка поищу чего.
Лейтенант провожает его удивленным взглядом: вот и поговорили. Однако Кира чувствует, будто ему стало легче.
- Изуру, а что за цветочки стояли у вас дома? - Ичимару заглядывает в комнату: вернулся специально, чтобы уточнить.
- Нарциссы , капитан, - Кира старается вспомнить, - Я не слишком разбираюсь в цветах.
- Ну нарциссы, так нарциссы, - кивает Ичимару, - если ты так говоришь, пусть будут они, - и уходит, оставляя Киру размышлять над произошедшим.
***
Кира Изуру чувствует себя маленьким и беспомощным ребенком: капитан третьего отряда Гин Ичимару объявлен предателем. Капитан Ичимару покинул Готей вместе с Айзеном Соуске и Канамэ Тоусеном. Гин, которому так безгранично верил Кира, оставил его одного.
Кира не умеет прощать. Он мог бы не обижаться, мог бы выслушать и постараться понять. Что угодно, но прощение для него возможно только в одном случае. И случай этот – смерть.
Когда Изуру узнал, что Гин умер, он долго не мог простить себе, что не был с ним рядом в тот миг. Он до сих пор не понимает, как сам не умер, и что его удержало.
Время идет. Сначала медленно, но постепенно жизнь вокруг него становится иной. Кира Изуру решает, что надо расти. Нельзя всю жизнь сидеть и наблюдать, как взрослые носятся вокруг него, нельзя больше падать и постоянно вспоминать прошлое.
Лейтенант третьего отряда исправно покупает букет цветов в день рождения Гина. Он не ожидал, что будет так скучать по своему капитану. А еще Кира Изуру не ожидал, что однажды поутру найдет у изголовья букет точно таких же цветов, какие стояли в его доме, когда Кира был ребенком. И записка, в которой тонким, неразборчивым, но таким знакомым почерком написано несколько строк: «С Днем Рождения, Изуру!».
Кира решает, что он сошел с ума. Только не может понять, когда именно: в тот день, когда ему впервые привиделась мама, или же, когда он поверил в Ичимару, а может быть только что. Лейтенант третьего отряда знает наверняка: с того света – какой он бы он ни был для умерших шинигами – цветов не передают. Но когда тебе мерещится нечто подобное, это может означать только одно: Гин приглашает его к себе. Кира ни в чем не сомневается – он, как и прежде, верит своему капитану и этим первым его цветам.
Автор: Aristei Ouji-sama
Бета: Simorena
Пейринг/Персонажи: Кира, Абарай, Хисаги; Гин\Кира
Рейтинг: PG-15
Жанр: ангст, романс, драма.
Предупреждения: сюрреализм в двух-трех местах; Кира изредка склонен к депрессии, но не фиалка.
Дисклеймер: Кубо
Примечания: Упомянутые в тексте нарциссы - одни из самых ранних весенних цветов, на языке цветов символизирует дружбу и новое начало. Это также цветок людей, родившихся в марте.
Считать до трех
-1-Кира Изуру родился весной. Светлый, сияющий, как первые солнечные лучи. Такие лучи еще не способны согреть целиком, но, коснувшись щеки, уже могут подарить надежду.
С появлением солнца и тепла холода отступают. Зима заканчивается – тают последние сугробы, а с ними и лед, копившийся внутри сердец.
Кира Изуру ступает по сухой прошлогодней траве: снег сошел совсем недавно. Вверенный ему отряд успешно справился с заданием от главнокомандующего: небольшой городок атаковали меносы. Теперь Кира на всякий случай проверяет окрестности, хотя знает, что все спокойно. Лейтенант предлагает солдатам разделиться, а сам сворачивает с дороги и спускается между деревьями.
- Встретимся через пять минут. Будьте бдительны, - Кира кивает подчиненным и уходит.
Сегодня было легко. В последнее время сражения вообще даются на удивление просто. Кира всегда собран: в битве, на тренировках, за бумажной работой – расслабляться ему некогда. Возможно, накопленный опыт наконец стал работать на него. Спустя огромное количество битв, движения доведены до автоматизма и нет необходимости выкладываться, как раньше.
Лейтенант выбирается из густых зарослей: хотел сократить себе путь, а выбираться приходится, идя напролом. То, что лес стал гуще, Кира заметил поздно – возвращаться нет времени. Ветки сухие, цепляются за одежду.
Кира останавливается, оглядывается по сторонам. Вдалеке замечает деревянный домик. Старый и, скорее всего, нежилой. «Мигом туда, и сразу к ребятам. Времени у меня мало», - оценивает ситуацию лейтенант. Его мысли возвращаются к недавно закончившемуся сражению. Что-то не дает ему покоя. Почему все так легко? «Задание по силам», - делает вывод Изуру. Ну не стали же враги слабее, в самом деле? Хорошо в этой ситуации то, что можно вернуться в Готей целым и невредимым, и отряд не пострадает. Целым – сказано громко; но потерь уже меньше, чем раньше. Битва совсем без утрат – даже и не битва. Но Изуру еще хватает сил, чтобы твердо стоять на ногах и заниматься текущими делами, или выпить с Мацумото, или просто скоротать вечер наедине с глупыми размышлениями и воспоминаниями. И вот это самое страшное.
Кира стоит на пороге дома. «Ветхий совсем, - думает он, - не меньше сотни лет тут стоит. Того и гляди развалится от легкого дуновения ветерка».
Если сейчас легко, значит скоро ждет тяжелая работа, решает Кира. Быть может это и есть баланс? Хотя, что именно ждет его в будущем, лейтенант третьего отряда не знает. Не то чтобы он часто об этом задумывался, но предчувствие маячит на задворках сознания. Все равно, думает он, будущее не важно. Работы в отряде полно, значит, и он всегда при деле. Это главное.
Прохладный ветерок пробирается через воротник и рукава косоде. Лейтенант ежится - неуютно. А внутри что-то есть, в этом Изуру уверен. Значит, надо зайти. «Лишь бы крыша на голову не посыпалась», - думает лейтенант перед тем, как толкнуть дырявую дверь.
- Считай до трех, Изуру. Не медленно, но и не быстро. Тут важен баланс. Поторопишься – разрежешь воздух, не успеешь – пробьют твою защиту.
Ичимару учить не любил. Но поучать, насмешливо раздавая советы – пожалуйста.
Лейтенант третьего отряда клинок выхватывает как раз вовремя – успевает и блокировать удар, и отбросить на пару шагов напавшего меноса. А ведь был уверен, что все закончилось. Выходит, расслабился?
Изуру хмурится. Он собой недоволен. С противником покончено, но… Кира бегом направляется к своим подчиненным.
Поздно.
- Кому-то повезло меньше, значит, они неправильно выбрали момент.
Ичимару равнодушно смотрел на мертвых. У него голова болит от притворных сожалений – знали, куда идут, нечего сопли развозить. А потом необходимо докладывать на собрании капитанов, кто да как, отбирать новых шинигами в отряд – нельзя, чтобы он был неполный.
- Люди говорят, что для того чтобы успокоиться, надо считать до четырех. Если не помогает, то и дальше, сколько не считай – не поможет.
Кира откладывает счет на потом: перед ним не только мертвые товарищи, но и меносы, с которыми надо разобраться быстрей, чем они покончат с тобой. Прыжок в сторону, высвобождение шикая, а теперь вперед. Неудобно только – местность неровная, кругом деревья, не развернешься. Но ведь не привыкать же. И к разорванному рукаву, и к тому, что таби пропитан кровью, тоже. Голова врага слетает с плеч и Кира удовлетворенно садится на землю. Это все ему за то, что был невнимателен, за то, что считал, будто может все легко преодолеть. Объяснять начальству, почему отряд вернулся в таком плачевном состоянии, и нести на своих плечах вину за их потерянные жизни.
- Погань эту, меносов, считать бесполезно, они как муравьи лезут и лезут. Своих легко проверить по перекличке. Кого нет, тот и помер. Что я всех в лицо да по имени упомнить должен? Стратегия и победа важнее. Жертвы неизбежны. Считай до трех, Изуру. Ты же не хочешь, чтобы я перестал улыбаться?
Кира растянулся на земле. Глаза широко открыты и смотрят в небо. Капитан всегда говорил ему что делать. Он его не учил, он его оберегал. Поэтому Изуру жив до сих пор. В еще один свой день рождения.
«Я считаю до трех, капитан Ичимару. Это третий день рождения без вас. А четверка – символ смерти. Вы это знали? Мне кажется, нет смысла считать до четырех».
Поздравление
-2-- Первый поцелуй на рассвете и фейерверк?
- Кушайте землянику, капитан.
- Ну, тебе же не все равно, Изуру!
Лейтенант качает головой и подвигает капитану мисочку с ягодами. Тот капризно двигает ее обратно к своему лейтенанту.
- Кушайте, вы же голодны, - Кира снова возвращает ее на место – ближе к Ичимару.
- Я все съем и тебе нечего гостям на десерт будет подавать, - он все-таки берет одну ягоду. Осторожно кладет в рот. Прикрывает глаза от наслаждения. – Вкусно-о!
- На здоровье, - Кира чуть заметно улыбается. Приятно видеть капитана довольным. А Гин Ичимару сейчас очень доволен и даже щедр – вон выпытывает, что подарить Кире на день рождения, который как раз и отмечает Изуру.
Лейтенант держит в руках поднос с тортом, мнется у входа, не зная, что делать: уйти из комнаты без разрешения капитана он не может, а его уже гости заждались. Он же вышел «только на минуту, за десертом», но как раз встретил Ичимару. Который теперь лениво выбирает ягодки и не замечает кириного замешательства.
- Да, капитан, отмечаем мой день рождения.
Кира смотрит снизу вверх на Гина. Тот вроде бы не злится. Да и с чего бы?
- Нет, я не забыл вас позвать. Вы просто… а может,… забыл! Извините, капитан Ичимару! – чуть не сорвалось лишнее с языка. Это все выпитое саке виновато! Но нет, Кира хорошо владеет собой. Теперь надо позвать его присоединиться? Не посчитает ли капитан это оскорблением? Хотя, Ичимару не Кучики Бьякуя, чтобы обижаться на такое.
- Что я хочу от вас в подарок? – растерянно повторяет, замечая, как миска с земляникой перекочевала из его рук к капитану, который сообщает, что не ел с самого утра. Гину хочется узнать «что это такое интересное у Изуру».
Пока Кира распаковывает принесенный Хинамори торт - какой праздник без него, а саке и другие подарят - достает приборы, складывает все на поднос, пиала с ягодами пустеет наполовину. Только потом Ичимару вспоминает, что она была предназначена гостям. Одновременно с поеданием земляники Гин успевал перечислять варианты подарков для своего лейтенанта.
- Нет, так не пойдет, – Ичимару неодобрительно качает головой, когда Кира отвергает его полушутливые предложения одно за другим.
Кира так и стоит на пороге, никак не решаясь сдвинуться с места. Сквозь приоткрытые седзи в комнату проскальзывают лучи заходящего солнца.
- Весь сияешь, Изуру, - капитану хорошо видно, как свет обволакивает фигуру лейтенанта, - так светло, - добавляет он то ли с завистью, то ли с сожалением. Это ведь Ичимару – никогда не знаешь, что он имеет в виду.
- Капитан, - Кира уже устал стоять в нерешительности, - может вы…
Гин поднимается, берет почти пустую мисочку с земляникой. Лейтенант замечает следы ягодного сока на его губах и тонких пальцах.
- Ну, идем, идем. Ты же угостишь меня тортом? – он отодвигает седзи и выходит из комнаты первым.
- Кстати, ты решил на счет подарка? - Ичимару разворачивается так, что Изуру чуть не роняет поднос на землю.
Еще бы самую малость и беды не миновать. А новый торт достать совсем не просто. В Готей 13 они на каждом углу не валяются.
- Вашего присутствия достаточно, - Кира слабо улыбается: присутствие Ичимару где бы то ни было обычно предвещает катастрофу местного масштаба, он даже боится предположить чем обернется праздник.
Гин опять строит недовольную гримасу и разворачивается. Кира предусмотрительно отодвигается подальше. Оставшийся путь к гостям они проделывают молча. Только раз Гин с сожалением замечает, что «этих вкусных ягодок было слишком мало».
- Эй, Кира, ты зачем его привел? – украдкой интересуется у друга Ренджи. Капитан третьего отряда гостям не мешает, шепчется себе с Мацумото, отчего девушка громко смеется, но всем сразу становится неуютно, хотя Ичимару здесь времени провел всего ничего. Так и тянет уйти, но нельзя – никто не хочет обидеть именинника. Да и вдруг, смеют надеяться гости, Ичимару быстро наскучит «вечеринка» и он уйдет сам.
- А что я ему скажу? – пожимает плечами Изуру. – Он мой капитан.
Ичимару и правда долго не сидит. Торт съел, саке пригубил, Мацумото развлек и теперь встает из-за стола, прощается со всеми.
- И ты прощайся, Изуру, я тебя с собой забираю, - сообщает капитан.
- Эй, Гин, - возмущается Рангику, - у него же праздник, пусть развлечется!
Кира испуганно переводит взгляд с капитана на Мацумото, рассеяно смотрит на собравшихся друзей. И поднимается, медленно идет к Ичимару. Лейтенант видит, что решение капитана неизменно. Такое на его памяти было считанные разы, и то по достаточно серьезному поводу.
- А он и будет развлекаться, - с улыбкой сообщает Ичимару, после того, как Кира послушно становится у него за спиной, - моя очередь его поздравлять. Идем, Изуру.
Они покидают удивленных гостей. Кто-то провожает Киру заинтересованным взглядом, хотя большинство – сочувственными.
- Капитан Ичимару, - обращается Кира. Он-то думал, что все самое худшее произошло, когда они зашли в комнату, где в ожидании Изуру собрались гости, а теперь лейтенант третьего отряда понимает, что ошибался, ведь самое страшное началось минуту назад – когда они ее покинули.
- Не отставай, Изуру. Следуй за мной.
- Я и так следую за вами, - негромко отвечает Кира. Он не столько расстроен, сколько возмущен. Изуру знает, капитан может велеть ему, что угодно. И он выполнит любой его приказ. «Любую прихоть», - про себя уточняет Кира. Но там же гости! Там же… никакого чувства такта, сплошной эгоизм!
- Не беспокойся о других, Изуру, - капитан словно мысли читает, Кира чуть не вздрагивает от такой догадки.
- И что за поздравление вы для меня придумали? – решается узнать лейтенант. Он-то мысли читать не умеет точно.
- Я подарю тебе самое все самое лучшее. То, без чего ты никогда уже не сможешь обойтись.
- Как обреченно звучит, - замечает Кира.
- Страшно? – лейтенант чуть не натыкается на остановившегося Гина. Тот обходит его, кладет руки на плечи и наклоняется близко-близко. – Изуру?
- Если вы мне дарите самое лучшее, я не буду жаловаться, - Кира и сам не знает, откуда в нем взялась смелость для ответа. Ичимару уже не просто мысли читает, он будто в душу заглядывает. И вот это пугает больше всего.
- Правильно, - кивает капитан, и шепчет в самое ухо. - С Днем Рождения, Изуру!
Кира вспоминает, что фейерверк ему тогда так никто и не подарил. И земляники он не наелся. Он вообще попробовал ее только через неделю после своего дня рождения, когда Гин сам принес ее. Кира помнит, каков вкус у губ капитана, после того, как он слопает миску ягод и лезет целовать его – своего лейтенанта.
А еще Изуру, теперь, спустя время, понимает, насколько верны были слова Гина, о том, что он подарит ему самое лучшее. И насколько оказался прав сам Кира, предрекая себе обреченность.
- Спасибо за поздравление, капитан Ичимару.
Изуру смотрит в небо, где сверкает яркий фейерверк.
Мечта
-3-- Эй, Кира! Кира, что ты творишь? Успокойся! Кира!
Крик стоит повсюду. Комната Киры – выполнив основное задание на грунте, лейтенанты остались там до утра – выглядит ужасно: все перевернуто, шторы наполовину сдернуты, а мебель сдвинута с положенных мест. Шухей Хисаги и Абарай Ренджи крепко удерживают лейтенанта третьего отряда Киру Изуру за обе руки.
Кира вырывается. Кричит, чтобы его отпустили, что они не имеют права его трогать. Изуру старается выкрутиться, ударить, но справиться с двумя гораздо более крепкими друзьями лейтенанту третьего отряда не под силу. Кира уже просто кричит, и Ренджи с Хисаги не разбирают что именно.
А потом Кира затихает. Он как кукла обвисает в руках у друзей. Шухей взваливает неподвижное тело на плечо и тащит его в свою комнату: в кириной сейчас и присесть негде. Вдвоем с Ренджи они укладывают Изуру на футон. Стягивают с него одежду, не оставляя ничего: она грязная и пропитана потом.
- Он пил? – укрывая лейтенанта третьего отряда, интересуется Хисаги, - когда успел-то?
- Наверное, пил. Он же раньше нас справился со всем – время было, - неуверенно сообщает Абарай. - У него день рождения завтра.
Он наклоняется к другу. Кира спит. Уткнулся носом в подушку, дышит негромко, рвано.
- Не будем сообщать в четвертый, - решает лейтенант девятого, - пусть просто выспится.
- Задержимся здесь, если что, я знаю что сказать, - кивает Абарай, - мелькну перед капитаном только утром.
Шухей смотрит на Изуру. Волосы упали на лицо. Ресницы дрожат. Щеки у Изуру пунцовые.
- Иди спи, я за ним присмотрю, - предлагает Хисаги, переводя взгляд на лейтенанта шестого отряда.
- Я бы лучше остался. Кто знает, что на него найдет, когда проснется, - Ренджи садится на край футона, отчего одеяло сползает с плеч спящего – Абарай тянется, чтобы поправить его и случайно касается кожи. – Он весь горит! – с тревогой сообщает Ренджи.
- Сейчас! – Хисаги быстро поднимается, выходит из комнаты.
Абарай остается с Кирой один. Спящий сжимает в ладони край одеяла. Крепко, как что-то важное, которое собираются отобрать, а он отдавать не хочет.
Ренджи никогда не видел Киру таким. Никто и подумать не мог, что подобное может произойти. А главное – почему, как? Хорошо еще, что они с Шухеем оказались рядом, а иначе… Ренджи становится страшно при мысли о том, что могло бы произойти с другом.
Лейтенант девятого возвращается в комнату с полотенцем, водой и какими снадобьями.
- Не уверен, что это именно то, что надо, - виновато произносит он, - но другого все равно нет.
- Не важно. Из меня медик еще хуже, чем из тебя, - Ренджи кладет смоченную в воде ткань Кире на лоб, - Если кто из нас что-то в этом и понимает, так это Кира… - разводит руками Абарай.
- Был бы он в сознании! – Хисаги стискивает кулак. Он хочет помочь Изуру, сделать что-то еще, но как именно – не знает.
- Да куда ему, пусть отдыхает, - Абарай говорит тихо. И Шухею слышится в его словах что-то похожее на сожаление.
Изуру спит. Он не крутится во сне, но иногда едва заметно шевелит губами. Пару раз лейтенант третьего отряда начинает что-то говорить. Но едва друзья пытаются прислушаться, как Кира замолкает. Кажется, он обрывает сам себя, не желая, чтобы лишнее слетело с языка.
До самого рассвета Хисаги и Абарай не смыкают глаз, меняют компрессы, следят за состоянием друга. Жар спадает медленно. Не раз уже хотели лейтенанты шестого и девятого звать медика на помощь. Но нельзя. Как им объяснить то, что случилось с Изуру? Это означает поставить крест на его будущем, как лейтенанта Готея.
- Хорошо бы очухался до полудня, - сонно рассуждает Шухей. – Раньше вряд ли он способен проснуться. Но потом я не смогу с ним сидеть.
- Сиди до полудня, а я попробую смыться и заменю тебя, - Абарай широко зевает.
- Ты его комнату закрыл хоть? Набегут любопытные ведь, - вспоминает лейтенант девятого отряда.
- Закрыл. Ничего, разберемся. Подумаешь, пошумели! В одиннадцатом и веселее бывало…
- Верю на слово, - хмыкает Хисаги. Он пробует лоб Киры, откидывает волосы со лба. – Вроде бы жар прошел.
- Давно пора, - Ренджи снова зевает. С минуту он разглядывает Изуру, потом вяло поднимается, – Так, я пошел. Не хочу схлопотать выговор за опоздание. Вернусь, как только капитан напьется чая и потеряет бдительность…
- То есть никогда? – Шухей позволяет себе пошутить.
- То есть после полудня. – Ренджи уже стоит у порога. - Не вздумай тут уснуть! - бросает он вместо прощания.
Лейтенант девятого выходит из комнаты всего на минуту, отдает несколько поручений, оставшимся после задания шинигами, и возвращается к Кире. Но тот лежит, не меняя позы. «На мумию похож», - думает Хисаги. Он садится рядом, предварительно захватив несколько документов, специально принимает неудобное положение, чтобы не заснуть и начинает читать.
Днем Изуру спит спокойно. Шухей пару раз даже наклонялся, чтобы проверить дышит ли он вообще. Когда лейтенант шестого врывается в комнату – ощетинившийся, как после драки, энергичный, будто он все это время благополучно отдыхал – Хисаги рывком поднимается и бодро сдает смену.
- Спит. Будить не пробовал, - докладывает он, - Я сейчас к Мацумото, а потом за работу.
- А к Мацумото зачем? – непонимающе смотрит Ренджи.
- Потому что у нее есть саке. Да и если кто-то из нас двоих свалится от усталости, она с этим справится, - объясняет Хисаги.
- Ага, - согласно кивает Ренджи, - пусть приходит. И, знаешь, ты Кире не говори, что Мацумото сильнее его. Обидится!
- Он будто не знает, - слова долетают до Абарая сквозь закрывающиеся седзи.
Кира Изуру приходит в себя только через сутки. Друзья сначала спрашивают его о самочувствии, потом сообщают, что на службе у лейтенанта третьего отряда все спокойно – они прикрыли его спину. Изуру слушает, отвечает вяло и как-то безразлично. Ест, принесенный Рангику рис, через силу. Пьет только воду, отказавшись от чая и лекарств.
Абарай срывается первым и начинает орать на Киру. Он ругает его за все: за безразличие, за то, что тот напился накануне дня рождения до такого состояния, что чуть не отдал богу – или кто там вместо него? – душу. Возмущается по поводу того, что Изуру дрых целые сутки, а они сидели с ним, как с младенцем. Но больше всего Ренджи возмущен тем, что Кира их за друзей не считает, иначе почему не пришел высказаться, когда было плохо, и собственно, что с ним, менос бы его подрал, произошло?
Кира выслушивает, но отвечает также вяло. Абарая никто успокоить не пытался – все на его стороне. Но и требовать ответа от Изуру тоже нельзя – он еще слаб.
- Кира, какого меноса ты все это с собой сделал? – Ренджи уже и сам устал ругаться, - я с тебя за все спрошу, как на ноги встанешь, но хоть на это ответь!
- У меня была мечта, - с улыбкой отвечает лейтенант третьего отряда.
- Что еще за мечта? – друзья в недоумении смотрят на Киру.
- Мечта, - Изуру отвечает неохотно, - я хотел увидеть кое-кого.
- И что? Ты же все время спал?! – Хисаги переводит взгляд с Киры на Ренджи и Рангику, но те также рассеянно пожимают плечами.
- Я видел его во сне, - Кира блаженно прикрывает глаза, - Это был хороший день рождения.
Первые цветы
-4-Кира Изуру еще совсем ребенок. Он сидит на пороге своего дома, и наблюдает за взрослыми. Красивая женщина улыбается ему тепло и открыто, расправляет складки на его одежде, одергивает, чтобы лучше сидела. Она накидывает на плечи мальчику теплое хаори. Кто-то говорит женщине, что та слишком возится с малышом, но она лишь качает головой в ответ и берет его на руки. Так они и выходят со двора.
Кира не знает, почему он помнит это все. Порой ему кажется, что такого и не было вовсе, а с ним и быть не могло. Он думает, что на самом деле он всего лишь принимает игру воображения за реальность.
Лейтенант очень хочет знать, правда ли это или ему все приснилось. Только спросить некого. Его родителей давно нет, а тех людей, чьи лица смутно припоминает Изуру, он не знает.
Ничего не остается, кроме как строить догадки. И вспоминать дальше. Он настолько уходит в себя, что пугается, когда видит Ренджи перед собой – Кира пропустил момент, когда тот зашел в комнату.
- Тебя опять завалили работой? Чего хмурый сидишь? – друг как обычно бодрый и громкий. Кира еще больше хмурится – так грубо была нарушена тишина в его кабинете.
- Да, дел полно, - неохотно отвечает он. Хочется еще попросить лейтенанта шестого отряда не мешать ему, но Изуру не разрешает себе быть настолько невежливым.
- Твой капитан тебя совсем не щадит, - Ренджи прохаживается, будто он тут первый раз, разглядывает стол Киры, трогает вещи на нем.
- А твой о тебе заботится, да? – саркастично отмечает Изуру. Он не любит обсуждать своего капитана. - Чай по утрам на стол ставит?
- Ты вот шутить у Ичимару научился? – Абарай возмущенно оглядывается на друга.
- Только тем и занимаюсь, что учусь у него, - Кира старается скрыть недовольство. Ему что, правда, больше нечего делать, кроме как копировать капитана Ичимару? - Ты ко мне по делу или, наоборот, от работы сбежал? – пора сменить тему. И просто отделаться от лейтенанта шестого отряда поскорее.
- По делу, - вспоминает Ренджи. И пускается в путаные объяснения.
«Быстро нам разойтись не получится» - понимает Кира, откладывая свои бумаги.
***
«Почему я?», - в сотый раз спрашивает себя Кира, - «Ренджи мог взять себе в помощники кого угодно! Я вообще не имею отношения к их отряду!»
Он первым пришел к месту сбора их группы. Из своего отряда его чуть ли не силой выгнали, едва он успел поговорить с капитаном. Радостный – или Кире показалось? – Ичимару еще и похвалил за инициативу: «Как разумно укреплять связи между отрядами! Я все равно собирался отпустить тебя вечером, иди, Изуру».
Абарай говорил, что работать будут небольшими группами по три-четыре шинигами, и он выбрал себе в помощь Изуру. Когда собрались все, оказалось, что не он один здесь чужой. Хотя лейтенант третьего отряда не уверен, что к «чужим» можно отнести Кучики Рукию.
Зато все стало сразу понятно: вот ради кого Ренджи так старается!
«Странно, что он все-таки именно меня выбрал. Слишком рискованно. Капитан Ичимару мог не отпустить меня, ну а теперь пустит слух по всему Готею об «укреплении связей между отрядами», - думает Кира.
Вместе с небольшой группой шинигами они покидают Готей.
- Ренджи, - не выдерживает Кира, - что вообще происходит?
- Ты нужен нам со своим кидо, - объясняет лейтенант шестого отряда, - да не переживай, справишься!
- А потом, когда все узнают, начальство справится с нами, - Изуру жалеет, что влез во все это. Назад, правда, поздно поворачивать.
- Да все в порядке, – машет рукой Абарай. - Тебя же Ичимару отпустил? – волнение он хорошо скрывает, однако они не первый день знакомы.
- А если нет? Или ты надеешься, что мы в равном положении, если тебя не отпускал капитан Кучики? – лейтенант третьего отряда начинает думать, что и правда провел с капитаном слишком много времени: в словах снова сквозит сарказм.
- Кира! Ты…, - Ренджи хватает его, разворачивает лицом к себе. Гримаса искажает лицо Абарая. Кира хмуро смотрит на него из-под бровей.
- Эй! – Рукия начинает разнимать друзей. – Что происходит?
- Пусть сначала думает, а уж потом говорит! - раздраженно бросает лейтенант шестого.
- Думай, что делаешь, - глухо отвечает Изуру.
Он уходит вперед, вместе с отрядом, оставляя Рукию и Ренджи позади. Быстрее со всем покончить и вернуться к себе – вот то единственное, чего хочет лейтенант третьего отряда.
«И никуда больше не влипнуть. Иначе подставлю еще и капитана! Зачем он только разрешил мне уйти? Хотя ему-то все равно, он выкрутится».
***
Кира стоит по щиколотку в воде. Она не просто холодная, она ледяная. Хицугае Тоширо завидует треть Готея: сильная стихия поддается юному капитану. Но сейчас Изуру кажется, что природный холод гораздо сильнее любого оружия шинигами. Жаль, что приходится мерзнуть, но после того, как Ренджи щедро окатил его волной, упав в водоем, уже все равно. Зато отсюда лучше видно соседний берег. Изуру хочет разглядеть, что на нем происходит, прежде чем станет перебираться туда.
- Долго выглядывать будешь? – Ренджи кладет руку на плечо Киры – о перепалке уже давно забыли, - и так ясно, что нас ждет.
Кира помнит, что когда был совсем маленьким, оступился и упал в холодную воду. Та красивая женщина, которая ухаживала за ним, очень расстроилась. Она закутала его потеплее в то, что было под рукой, а шла домой так быстро, насколько позволяла тяжесть драгоценной ноши. Кира думает, что она его мать, но полной уверенности в этом нет.
Изуру хотел бы дальше так стоять, погрузившись в свое прошлое. Ледяная вода не помеха – он забылся и не чувствовал холода. Но надо идти, вспоминать он будет потом.
В Готей они возвращаются с рассветом. К удивлению Киры, его капитан уже на ногах. «Или, что более вероятно, и вовсе не ложился», - говорит себе Изуру.
- Что-то случилось, капитан Ичимару? – лейтенант осматривается, но ничего необычного не замечает.
- Как прошло, Изуру? – Гин с интересом разглядывает его сквозь ресницы. Кира знает, что вид у него не лучший, но чего можно ожидать после сражения?
- Вы ведь знали, что Абарай туда сбежал без разрешения? – прямо спрашивает лейтенант.
- Правда-а? – Ичимару удивленно моргает, заглядывая Кире в лицо, - А ты об этом знал?
Изуру не знает, что и думать. Вероятность того, что капитан третьего отряда не почувствовал это сразу, была ничтожно мала.
- Было бы не интересно отпускать тебя, будь это официальным заданием. Ты часто видел, чтобы шинигами из разных отрядов помогали друг другу по своему собственному желанию, а не по приказу?
- Я думал, что капитаны могут договориться между собой, - сообщает лейтенант.
- Некоторые могут, - Гин усмехается.
- Я просил у вас официального разрешения…
- А я и отпустил тебя официально. Думаешь, в случае проверки, я бы подставил тебя, Изуру? – в тоне Ичимару нотки недовольства. Опасного, граничащего с наказанием за…
«Недоверие?» - никак не может разобрать Кира.
- Это проблемы лейтенанта шестого отряда, если он ушел самовольно. И разбираться с ним будет его капитан. А тебя отпустил я, потому что так захотел. Не помню приказа, который бы запрещал помощь Кучики Рукии и ее отряду.
«Черта с два я бы пошел к ней, если б не Ренджи! И почему она вообще согласилась на это все? Они знакомы с Абараем не первый год, знала же, что он просто так – согласно правилам – не может», - про себя возмущается Кира. И говорит обо всем Гину, чему сам удивляется. Но ведь и капитан его не дурак – знает, что Изуру парень понятливый.
- Какой смелый и сообразительный мальчик, - хвалит его капитан. Кире кажется, что звучит это странно. Без привычного сарказма, что очень приятно.
- Капитан…
- Просто, она нам очень нужна, Изуру, - заговорщицки сообщает Гин, - вот мы и постарались, чтобы ты был рядом.
- Мы? – уточняет Кира.
- Верь мне, мальчик. И я тебя не оставлю, - капитан улыбается и лейтенант понимает, что разговор на сегодня окончен.
***
Кира Изуру с трудом привыкает к тому, что капитану нужно не просто по уставу, закрепленному в Готее, а вполне обычным способом - по зову души - доверять. Ичимару старается, чтобы Кира это хорошо усвоил, понимает лейтенант однажды. Правда, вместе с этим, Изуру догадывается, что причина стараний Гина в чем-то таком, что Кире неизвестно. «Не хватает переменных, чтобы решить задачу» - заключает Кира, повторяя выражение, которое он услышал во время одной из вылазок в мир людей.
- Изуру, ты такой задумчивый! - посмеивается над ним Ичимару. Он только пришел с собрания капитанов. Сейчас стоит в дверном проеме, пропуская прохладный воздух в комнату. Кира старается удержать на столе бумаги, которые норовят улететь, и бросает в сторону Гина полный немого укора взгляд.
- Вам это мешает? – интересуется Кира, укладывая на место очередной документ. Ему самому кажется, что он такой же, как и всегда. Правда, воспоминание о детстве не дает покоя. Но разве это так сильно отражается на его работе?
- Не-ет, - Ичимару умудряется тянуть гласные в любом слове, даже самом коротком. – Мне любопытно!
- Со мной все, как и прежде, капитан Ичимару, - уверяет лейтенант.
- Как прежде – это как именно? – Если бы кто в Готее хотел лишиться разума, ему надо было просто поговорить с Гином по душам. Он вывернул бы наизнанку все ее содержимое. Кира слишком откровенных разговоров с капитаном избегает.
- Изуру, а ты ведь хочешь узнать больше… - Ичимару делает паузу, закрывает седзи, а Кира тем временем теряется в догадках, силясь угадать, что именно может предложить ему капитан, - о том случае с Кучики Рукией?
Лейтенант пожимает плечами.
- Меня не интересуют интриги, и мне нет дела до Рукии, - с расстановкой объясняет Кира, - если вам хочется поговорить, я буду слушать.
Гин смеется. Лейтенанту даже кажется, что это живой настоящий смех Ичимару.
«Какой он открытый стал», - вспоминая события последних недель, решает Изуру, - «еще немного и мы подружимся. Если кто-то из нас двоих вообще умеет дружить».
- Ты очень послушный, Изуру, - сообщает Ичимару, присаживаясь на краешек стола, - поэтому ты со мной.
- Спасибо…, - лейтенант не уверен, стоит ли так отвечать на слова капитана. Но Кира наверняка знает, что при всех возможных вариантах службы в Готее и своей жизни в целом, частью которой стал и Гин в том числе, его устраивает место, которое он занимает. Мелочи он как-нибудь исправит. Счастье вообще не манна небесная, даром никому не достается.
- Благодаришь, сам не зная за что, - замечает Ичимару. – Ну, хорошо. Давай я оправдаю твои ожидания. Расскажи мне, что тебе не дает покоя, Изуру?
Капитан с любопытством заглядывает в лицо своего лейтенанта.
- Расскажи мне что-нибудь о себе, Изуру, - повторяет Гин.
- Все самое важное написано в моей биографии. Если вы ее читали, когда брали меня на службу, - с опаской ворчит Кира.
- Все самое важное, - Ичимару особенно подчеркивает последнее слово, - как раз не записывают в биографию. Рассказывай!
Изуру решает, что капитан просто хочет развлечься. «Лучше б сказку попросил рассказать», - со вздохом думает он. И вопреки своим мыслям начинает рассказывать. О том, что он будто бы помнит о своей матери, про то, как упал в ледяную воду, и она несла его насквозь промокшего домой…
- А еще, я помню, что с наступлением весны и до самого моего дня рождения, у нас дома везде стояли цветы. Первые весенние цветы. В доме тогда постоянно витал сладковатый аромат…
Кира замолкает, погружаясь в воспоминание. Пробудившаяся память рисует в его сознании картинку, и он видит все, о чем только что говорил. Гин молчит, позволяя лейтенанту немного побыть в своем собственном мире. Кажется, он и сам о чем-то своем задумался. Тишина наполняет пространство комнаты. Но никто из них двоих не чувствует себя неуютно. Наоборот, молчать вот так, будучи рядом, непривычно хорошо.
- Простите, задумался, - очнувшись от воспоминаний, начинает оправдываться смущенный Изуру, - я продолжу? – осторожно интересуется он.
- Нет, не нужно, - отвечает Ичимару и направляется к выходу. – Мне что-то есть захотелось, пойду-ка поищу чего.
Лейтенант провожает его удивленным взглядом: вот и поговорили. Однако Кира чувствует, будто ему стало легче.
- Изуру, а что за цветочки стояли у вас дома? - Ичимару заглядывает в комнату: вернулся специально, чтобы уточнить.
- Нарциссы , капитан, - Кира старается вспомнить, - Я не слишком разбираюсь в цветах.
- Ну нарциссы, так нарциссы, - кивает Ичимару, - если ты так говоришь, пусть будут они, - и уходит, оставляя Киру размышлять над произошедшим.
***
Кира Изуру чувствует себя маленьким и беспомощным ребенком: капитан третьего отряда Гин Ичимару объявлен предателем. Капитан Ичимару покинул Готей вместе с Айзеном Соуске и Канамэ Тоусеном. Гин, которому так безгранично верил Кира, оставил его одного.
Кира не умеет прощать. Он мог бы не обижаться, мог бы выслушать и постараться понять. Что угодно, но прощение для него возможно только в одном случае. И случай этот – смерть.
Когда Изуру узнал, что Гин умер, он долго не мог простить себе, что не был с ним рядом в тот миг. Он до сих пор не понимает, как сам не умер, и что его удержало.
Время идет. Сначала медленно, но постепенно жизнь вокруг него становится иной. Кира Изуру решает, что надо расти. Нельзя всю жизнь сидеть и наблюдать, как взрослые носятся вокруг него, нельзя больше падать и постоянно вспоминать прошлое.
Лейтенант третьего отряда исправно покупает букет цветов в день рождения Гина. Он не ожидал, что будет так скучать по своему капитану. А еще Кира Изуру не ожидал, что однажды поутру найдет у изголовья букет точно таких же цветов, какие стояли в его доме, когда Кира был ребенком. И записка, в которой тонким, неразборчивым, но таким знакомым почерком написано несколько строк: «С Днем Рождения, Изуру!».
Кира решает, что он сошел с ума. Только не может понять, когда именно: в тот день, когда ему впервые привиделась мама, или же, когда он поверил в Ичимару, а может быть только что. Лейтенант третьего отряда знает наверняка: с того света – какой он бы он ни был для умерших шинигами – цветов не передают. Но когда тебе мерещится нечто подобное, это может означать только одно: Гин приглашает его к себе. Кира ни в чем не сомневается – он, как и прежде, верит своему капитану и этим первым его цветам.
@темы: Yu, Искусство - это взрыв. Оно на мгновение ослепляет, а потом ничего не остается
-
-
09.04.2012 в 20:09чудесный текст
-
-
09.04.2012 в 20:18*погладил по плечику* не рыдай)
спасибо большое
-
-
19.04.2012 в 02:50-
-
19.04.2012 в 22:43вам спасибо, что прочитали