3

[aristea]

Название: Tell me where it hurts
Автор: Aristei Ouji-sama
Бета: [Laliho]
Фандом: Starry ☆ Sky
Отказ: отказываюсь
Рейтинг: PG-15 (рейтинг для главы; за BL)
Жанр: седзе; слэш, гет; романтика.
Пейринг, персонажи: Цубаса\Адзуса, Кадзуки, Цукико и др.
Размер: 3 300 слов
Статус: в процессе
Размещение: спросить
Предупреждение: да ну нафиг )))
Содержание:
1 глава
2 глава


Иногда переступить порог – одна из самых больших сложностей. Бывает, что уже и двери толкаешь, а войти боишься. Казалось бы, что такого страшного может быть в одном-единственном шаге? Но когда понимаешь, что шаг этот делаешь навстречу чему-то, что может изменить твое будущее, вся решимость остается позади, ты застываешь и не можешь сдвинуться с места.

Адзуса и Цукико стояли на пороге лаборатории Цубасы. Единственное, что они знали, находясь там, так это то, что за дверью их друг, которого они оба не хотели терять и которому желали помочь.


Адзуса пропустил Цукико вперед, и она осторожно зашла в комнату, а он последовал за ней.
Цубаса повернулся к друзьям, удивленно посмотрел на них. Изобретатель выглядел несколько смущенным и растрепанным после «терапии» президента, а тут Цукико с Адзусой так внезапно появились.

Ширануи поймал на себе взгляд лучника, и ему не понравилось, как парень смотрит на него. Президент не понимал, в чем дело. Неловкая пауза затянулась. Кадзуки хотел было уйти и оставить друзей одних, но Адзуса и Цукико стояли прямо у двери, к тому же, его уход выглядел бы как попытка сбежать. Президент кивнул Цукико, будто желая, чтобы именно она первой заговорила, обратилась к Амахе.
- Я же говорил, что они тебя не оставят, - шепнул Ширануи Цубасе, обошел его и легонько подтолкнул к друзьям. А сам отошел вглубь комнаты – чтобы не мешать и присмотреть, как бы изобретатель больше не натворил никаких глупостей.

- Цубаса, - Цукико наконец решилась и позвала друга, - мы… - девушка обернулась в сторону замершего и неожиданного притихшего Киносэ. - Мы принесли тебе кое-что. Мы не хотим, чтобы ты обижался на нас.

- Обижался на вас? – Цубаса повторил последние слова девушки.

«Нас? Что она имеет в виду?» - Амаха не знал, как надо реагировать на это заявление. Он стоял, желая хотя бы на время куда-то исчезнуть, подумать. И не мог – за спиной был Ширануи, который толкнул бы его обратно к друзьям. Цубаса понимал, что снова запутался. Поэтому спросил то, что его волновало его больше всего.

- Почему вы вместе?

Цукико удивленно моргнула. Девушка тоже не понимала, что отвечать на этот вопрос, какой смысл вкладывал Амаха в него. Она посмотрела на Адзусу, будто ожидая от него защиты или совета. Тогда Киносэ сделал несколько шагов навстречу кузену.

- Я сейчас объясню, - лучник поставил свой подарок на стол, забрал коробку из рук Цукико и пристроил рядом. Потом повернулся к Амахе, посмотрел ему прямо в глаза.

– Мы пришли к тебе, потому что хотим быть с тобой. Потому что ты никак не можешь посмотреть дальше собственного носа и подумать о нас. И, пока мы все носимся с тобой, как с маленьким ребенком, ты витаешь в мире собственных фантазий. Прости, Цубаса, но пора прекратить это глупое затворничество. Стань уже смелее и отбрось прошлое, которое тебя так тревожит.

Адзуса подумал, что он говорит лишком жестоко, и испугался, что испортит все этими словами. Но его терпение подошло к концу. Цубаса должен был понять, что он значит для них всех. А лучник был уверен, что прав и… пока они находились здесь, он нашел бы еще слова. Раз он решил, что больше не оставит Амаху, значит, так и нужно делать.

- Мы – твои друзья и хотим видеть тебя счастливым, - мягко добавила Цукико. Девушка тоже решила, что Адзуса слишком резко высказал все Цубасе. Но, возможно, им, мальчишкам, так и надо говорить? А она зато нашла ответ на вопрос Цубасы. Поэтому Цукико взяла его за руку и протянула ладонь Киносэ.

- Давайте пожмем друг другу руки, и все будет как прежде, - с надеждой попросила девушка.

Цубасу словно током ударило. Ладонь Цукико была теплая и влажная. Парень посмотрел на подругу, и понял, что она переживает за него и за них всех.
Амахе нравилось ощущение от прикосновения руки Цукико, такое живое и настоящее. Казалось, что только его он и чувствовал, весь мир сузился до одного этого прикосновения. Он пожал руку девушки в ответ и сделал шаг навстречу, означающий согласие. А затем Цубаса вспомнил, что она сама взяла его за руку. И… сказала, что они все друзья. Что хочет, чтобы все было, как раньше. Сердце снова сжалось. В голове смешались прошлое и настоящее – ведь раньше ему было так легко рядом с ней, и так весело, когда рядом был Адзуса.

Цубаса моргнул, пытаясь отогнать воспоминания. Он наконец заметил, что Киносэ до сих пор стоит, протянув ему свою руку. Амаха почувствовал себя неудобно из-за этой паузы, смутился.
Да, он злился на кузена, когда тот… «Старался помочь мне и проводил все время с ней», - против воли мысль сформулировалась сама. Но Цубаса знал, что так думать нельзя. Это было эгоистично. И Киносэ был прав, когда сказал, что нужно быть смелее. А самыми главными были слова Цукико: «Мы хотим видеть тебя счастливым».

Амаха поспешно протянул руку Адзусе. Он все еще чувствовал неловкость за себя, наделавшего глупостей и заставившего их переживать.
- Простите, я не хотел вас обидеть, - слова дались Цубасе с трудом.
- Ничего. Забудь уже, - Адзуса крепко сжал ладонь друга. Заминка, вызванная раздумьями Цубасы, напугала его, но теперь все было хорошо – они помирились. Цукико улыбнулась друзьям, и стало легче. На какой-то миг Цубасе даже показалось, что все вновь и правда так, как раньше.

Амаха смотрел, как Цукико улыбается. «Если ей так легче, я буду ее другом. Я должен отблагодарить всех за их доброту!» - решил парень. Цубаса даже постарался улыбнуться им в ответ, разделить общую радость, таким образом начав исполнять данное себе обещание.

В этот момент в другом конце комнаты раздался звук заведенного механизма.
- Президент! – Цукико вздрогнула от неожиданности. - Вы нас напугали!

Все обернулись в сторону Кадзуки. Ширануи рассмеялся, словно так хотел извиниться, что помешал дружескому воссоединению.
- Я не хотел напугать вас, только пытался понять, зачем нужно это, - он повернул в сторону друзей механизм, который крутил в руках.
- Нуи-Нуи, - глаза у Цубасы округлились, - ты с ним что-то сделал?
- Вроде бы нет, - пожал плечами президент, - иначе он бы уже взорвался, как это обычно у тебя происходит. - Кадзуки снова покрутил коробочку в руках.

- Президент, может, вам стоит положить его? - Цукико взволнованно наблюдала за устройством в руках Кадзуки. С ним, кажется, ничего не происходило. А через секунду раздался скрежет и треск. Цубаса преодолел расстояние, отделявшее его от Ширануи, в два шага. Изобретатель вытянул руку, чтобы перехватить свой прибор. Но президент оказался быстрее и сам откинул коробочку в сторону от себя и друзей. Тогда инженер схватил президента за руку и толкнул вперед, подальше от того места, куда должен был приземлиться механизм. Кадзуки в свою очередь потянул за собой Цубасу, который пытался еще и оглянуться на свое устройство. Механизм тем временем приземлился на пол и с грохотом распался на несколько частей.

Все находящиеся в комнате дружно начали кашлять – едкий запах из разбившегося изобретения моментально разлетелся по комнате, стал резать глаза. Адзуса первым начал пробираться к дверям, резко их распахнул, выпуская скопившийся в комнате воздух. А Цубаса, едва успев подскочить к Цукико, протянул ей платок, чтобы она закрыла нос и дышала через него. Парень направил ее к выходу и заставил выйти в коридор, где можно было спокойно дышать.

Адзуса остался стоять на пороге – он не решался зайти. Парень почувствовал, что у него даже голова закружилась от запаха. Но и в коридор он выходить не стал. Не хотелось оставлять Цубасу в комнате. Киносэ поднял на него вопросительный взгляд.

- Я сейчас, - сообщил Амаха. Он ушел к окну, и, открыв его, впустил свежий воздух.

Ширануи, закрывшись воротником пиджака, подошел ближе к разбитому механизму, сел рядом с ним.
- Президент, быстро встал и ушел подальше! – скомандовал Амаха.
- Чего?! – Кадзуки удивился тону изобретателя, ему показалось, что подобные властные нотки в его голосе он слышит впервые, - не ты ли…

Цубаса не дал ему договорить и схватил за рукав, оттаскивая подальше. Амаха выглядел взволнованным, и Кадзуки последовал за ним. Он уже собирался спросить, в чем дело, как изобретатель сам начал объяснять.

- Это штука насекомых травить, тебе охота ядом надышаться? – уже на выходе сообщил он. – Механизм без корпуса, кто тебя вообще просил его кидать?! Стекло разбилось, и мы теперь дышим этой гадостью.

Друзья остановились на пороге лаборатории. Кадзуки удивленно выслушивал Цубасу. Цукико испуганно отошла к дальней стенке, продолжая закрывать платком лицо. Адзуса тихо вздохнул и задумчиво запустил руку в волосы.

- Президент, ты в порядке? – переведя дыхание, поинтересовался Амаха. Инженер оглянулся в сторону кузена с Цукико, ожидая ответа и от них. Киносэ кивнул. В коридоре голова перестала кружиться, наверное, он в комнате много вдохнул, а здесь все прошло. Цубаса снова обернулся к президенту. Ширануи растерялся, но виду не подал. Как такое могло с ним произойти? Его интуиция, предвидение опасности сейчас не только не помогли ему, а совсем наоборот – он сам стал источником проблем и поставил под угрозу здоровье друзей.

- Я все улажу здесь, - произнес он после долгой паузы. - Цубаса, Адзуса, уведите Цукико. Вам нельзя здесь оставаться.

- Не пойду я никуда, это моя лаборатория, - заупрямился Амаха. - Если ты обратишься к преподавателям, они могут решить, что ее надо закрыть. К тому же… - Цубаса смутился в который раз за день. Он знал, что нельзя приносить ядовитые вещества в школу. Но последние дни, проведенные наедине с самим собой, когда ни у кого не надо было спрашивать разрешения, некому было что-то объяснять или рассказывать, казалось, сняли всю ответственность за других. Ведь их просто не было рядом, и опасность в случае неудачного опыта грозила бы только Амахе. Цубаса и подумать не мог, что произойдет нечто подобное. Теперь же парень чувствовал себя виноватым.

- Лаборатория – твоя, - Кадзуки уже пришел в себя, самообладание вернулось к нему, - и никому я ее не отдам. Тебе не о чем беспокоиться, я разберусь со всем.

Амаха недоуменно посмотрел на президента. Тот не ругал его за нарушение правил, а даже готов был отстоять право на дальнейшее существование лаборатории.
- Но я же... - начал Цубаса.
- Замолчи и забудь. И вы тоже, - Ширануи повернулся к Цукико и Адзусе, - никому ни слова про этот механизм. Я надеюсь, - он вновь обратился к Цубасе, - мы не отравим этим всю школу?
- Нет, - Амаха покачал головой, - проветрить надо, и людей не пускать сюда. И самим уйти надо, президент.
- Вот и отлично, вы уходите, а я проверю этаж – уроки уже закончились, но вдруг кто-то остался. Окна открою и поставлю дежурных, чтобы никто не поднимался сюда.
- Нуи-Нуи, это долго будет, тебе нельзя! – Амаха продолжал спорить и явно не собирался так просто уходить.

Цукико и Адзуса переглянулись. Друзья понимали, что не могут оставить их. А значит, необходимо действовать вместе. Киносэ, махнув рукой на все, открыл двери в ближайший класс.

- Адзуса! – Цубаса побежал следом за ним, - что ты делаешь?
- Только то, что ты сказал, - сообщил лучник. - Можете продолжать спорить, пока я здесь разберусь.

Амаха громко вздохнул и двумя руками взъерошил себе волосы от досады.

- Я с вами с ума сойду, - с этими словами он кинулся в соседний класс, потом в другой – открывать везде окна и двери, стараясь успеть сделать больше других.

Вместе друзья быстро справились и, усталые, двинулись прочь со школьного двора. По дороге Амаха рассказывал про яд из своего изобретения и про то, что последствий могло и не быть – они ведь не так долго им дышали.
Когда их они стояли на перекрестке, откуда их дороги расходились, Кадзуки все же задал вопрос, который тревожил его последние полчаса.

- Цубаса, если эту твою штуку не надо было выкидывать, что ты ко мне побежал?
- Потому что она трещала, я ее забрать хотел, передвинуть клапан, который ты, президент, видимо зацепил. Кто ж знал, что ты додумаешься ее подбросить.
- Да все закончилось, забудьте уже, - прервал их Киносэ.
- Да, ведь все хорошо, к чему эти разговоры? – поддержала друга Цукико.

«Какое единодушие», - отметил Цубаса. Он уже не чувствовал обиды - только сильную усталость. Сейчас они сделали все, что могли, но, если кто-то начал бы разбираться в произошедшем, его лабораторию могли бы закрыть. Именно это волновало Амаху больше всего.

Он быстро попрощался со всеми и убежал к себе. По дороге Цубаса думал о том, что остаться без лаборатории еще хуже, чем быть без Цукико. С ней рядом был тот, кто мог сделать ее счастливой. И Цубаса, как друг, пообещал стараться радовать ее. А вот остаться без дела, без возможности занять руки и голову было бы подобно пустоте.

Адзуса провожал взглядом убегающего друга. Лучник чувствовал, как переживания и усталость переполняют его. Все увиденное и пережитое оседало в глубине души. Адзуса еще не знал, как назвать то, что он чувствовал, ощущения сковывали его, и он видел происходящее словно через дымку сна.

Попрощавшись с Цукико и Ширануи, парень отправился домой. Киносэ добирался долго и даже подумывал о том, чтобы зайти к Цубасе – ведь теперь уже можно, они помирились. Но голова была полна лишь каких-то смутных образов и эмоций, но слов, чтобы выразить их, не находилось совершенно.

Небо, огромное пространство над головой Адзусы, выглядело бескрайним, и парень чувствовал, что проваливается куда-то в глубину этого черного моря. Звезды превратились в мерцающие линии, а голова снова пошла кругом.

«Если я отравился этой штукой, значит, и с остальными это могло произойти, тем более, Цубаса и Кадзуки…» - Адзуса уперся рукой о стену, перед глазами все плыло. «Надо поскорее сделать все, что говорил Цубаса, тогда станет легче. А потом позвоню ему!».

Когда Киносэ добрался до комнаты, он сразу упал на кровать. Его тошнило. Кое-как ему удалось достать телефон и набрать номер Амахи. Все, что после помнил Адзуса, так это тепло рук Цубасы, молоко и глубокий сон.



***
Киносэ провел дома несколько дней. Все это время Цубаса почти жил с ним. И, хотя он выздоравливал быстро, друг не оставлял его одного ни на минуту. Уроки за него делал и относил учителям задания. Поил молоком и лекарствами. Следил, чтобы Адзуса спал, и никто ему не мешал в это время.

Лучник начал думать, что это так похоже на все то, о чем он фантазировал. С тем лишь отличием, что ни один из воображаемых им вариантов будущего не включал его болезни.

Пока он болел, Цукико звонила каждый день. Девушке чувствовала себя прекрасно, ведь, пока ребята проверяли этаж, ее все же отвели подальше и не разрешили подходить близко к лаборатории. Ширануи если и болел, то никому не сказал ни слова. А Цубасе, видимо, просто повезло. Так что Киносэ чувствовал себя виноватым в том, что другу приходилось сидеть с ним целыми днями, и в тоже время он был этому очень рад.

Их отношения снова вошли в привычное русло. А с выздоровлением Адзусы настроение Амахи тоже улучшалось. Правда, бывали моменты, когда грусть тенью скользила по его лицу, но Цубаса словно научился держать себя в руках и гнал эти ощущения прочь.

- Молоко, - Цубаса стоял у кровати Киносэ и держал в руках теплую чашку.

Адзуса приподнялся, сел на постели. Он забрал чашку и медленно начал пить. Затем подвинулся, освобождая место рядом с собой.

- Садись, - пригласил он друга. Амаха аккуратно присел на край, наблюдая за Киносэ.
- Что такое? – заметил его взгляд лучник.
- Да вот думаю, может, стоит выйти на улицу? Ты ведь несколько дней уже дома провел, свежий воздух тебе пойдет на пользу. Как себя чувствуешь? – изобретатель продолжал рассматривать друга, он сильно сомневался в своих действиях – сейчас и на протяжении всего процесса лечения, и это несмотря на то, что кузен постепенно выздоравливал под его наблюдением.

- Я с радостью, мне уже и самому надоело валяться дома, - Адзуса улыбнулся. Молоко он допил и отставил чашку. Амаха улыбнулся в ответ, но все равно Киносэ заметил, что он переживает. Цубаса непроизвольно теребил простынь, пытаясь принять окончательное решение.

Лучник потянулся и взял кузена за руку. Ладони у Адзусы были теплые, нагрелись от чашки. И теперь Киносэ пытался согреть и успокоить друга.
- Мне ведь уже намного лучше. А ты прав – свежий воздух не повредит.
- Хорошо, тогда я помогу тебе одеться, и мы пойдем в парк, - Цубаса посмотрел на друга, слегка склонив голову, извиняясь за возможные неудобства.

- Одеться?! – Адзуса чуть не подскочил на кровати. Киносэ хватало фантазии на то, чтобы представлять сцены, в которых одежды на нем не будет, но сейчас, когда Цубаса предложил ему свою помощь, парень подумал, что совсем не хотел бы оказаться перед другом раздетым. – Я сам справлюсь! – уверенно и быстро сообщил он.

- Правда? – голос Амахи звучал так, будто это и ему доставляло облегчение. – Но мне совсем не сложно, и тебе совершенно нечего стесняться. Ты мой друг, тебе нездоровится, а я за тобой присматриваю. Ведь ты из-за меня заболел, - Цубаса быстро тараторил, но последняя его фраза прозвучала грустно.

- Ты считаешь себя виноватым в том, что я заболел? – Адзуса удивился этому.

- Разве все не так? Ведь именно из-за меня ты пришел тогда в лабораторию. Я обидел тебя прежде. И до сих пор не успел извиниться.

Киносэ слушал объяснения Цубасы и чувствовал, что голова снова идет кругом. Первое время, пока друг сидел у его постели, лучник испытывал радость от одного лишь присутствия Амахи рядом. Мотив этого поступка был неважен,

Адзуса просто не задумывался, почему все происходит именно так. Теперь же, когда истинная природа действий открылась перед ним, Киносэ ощущал нечто, напоминающее обиду. Понимая, что не может требовать от кузена проявления чувств больших, чем дружба, он все равно этого желал.

Амаха поднял глаза на притихшего друга.
- Адзуса, ты расстроен? Тебе, наверное, надоело, что я все время здесь? Я только сейчас об этом подумал. Если хочешь – я уйду.

В этот момент Киносэ понял, как сильно привык к постоянному присутствию кузена в его комнате, совсем рядом. Нельзя было позволять ему уходить. Но также надо было, чтобы изобретатель понял, как важно для Адзусы то, что Амаха был с ним.

- Не уходи, ты только никуда не уходи! - Киносэ порывисто схватил Цубасу за руку и заглянул в глаза кузену.
Изобретатель испугался такой реакции лучника, потянулся губами ко лбу. Адзуса только прикрыл глаза и крепче вцепился в руку Цубасы. Почти хорошо. Пусть его и не правильно поняли, но теперь Цубаса не уйдет.

- Жара нет, - сообщил тот, - Но…

- Все хорошо, мы можем пойти погулять! – Киносэ улыбнулся, посмотрел в глаза другу – он все еще сидел совсем рядом. Киносэ не двигался, чтобы не нарушать это расстояние. Он понимал, что, стоит ему пошевелиться, и Амаха поймет, как близко они друг к другу, а ведь так хотелось продлить этот момент случайной близости. Пусть даже Цубаса и не понимал, что значит для него, но, пока он находился рядом, Адзуса был согласен на все.

- Если ты хочешь, - Цубаса взглянул на кузена. И теперь в его глазах он нашел что-то еще. Амаха вглядывался в друга, пытаясь понять, что вызвало в нем эти перемены, как толковать его взгляд. Парень замер, перестал двигаться, не зная, что ему сейчас надо сделать и просто боясь пошевелиться. Так прошла целая минута. Киносэ закрыл глаза, наклонился вперед и положил голову на плечо друга.

Амаха так и не двинулся. Он не понимал, что происходит. Смутно догадываясь, что надо делать, Цубаса провел рукой по спине друга, и почувствовал, как тот вздрогнул от прикосновения.

- Тебе лучше лечь обратно, в тепло, а я принесу еще молока, - Амаха попытался что-то придумать. Хорошо бы найти способ избавиться от неловкости и понять, как правильно поступить.

- Мне тепло, - лучник только чуть-чуть подвинулся к кузену, - давай так посидим. Если тебе не сложно, - Киносэ почти шептал, а его голова так и лежала на плече Цубасы.

Тогда Амаха посадил Киносэ к себе на колени, вытянул одеяло и закутал его.

- Так будет лучше, - объяснил он, - я правда думаю, что тебе нужно тепло.

Когда Адзуса понял, что друг не собирается укладывать его, а позволяет и дальше сидеть на своих коленях, он совсем успокоился и расслабленно закрыл глаза.

Цубаса еще долго гладил друга по спине, пока тот не заснул.


Следующим утром Адзуса проснулся и подумал, что все вышло с точностью до наоборот – когда-то он мечтал, чтобы Амаха засыпал у него на руках, в итоге же уснул сам. Киносэ не понимал, хорошо это или плохо, или вовсе ничего не значит. Но он решил, что в любом случае это было приятно – засыпать, обнимая Цубасу.